«Слышащие для себя находят в нашем театре совершенно неожиданное проявление искусства — „не такого, как везде“. Нашим актерам отсутствие слуха дает особую выразительную пластику и энергию. Это сродни заряду энергии в студенческих спектаклях. Вот эта энергия молодых людей отличается от энергии актеров в обычных стационарных театрах. А глухие, поскольку они немного подростки в любом возрасте и энергоотдача у них совершенно другая — они более наивные, более открытые, светлые. Многие зрители говорят о том, что они разочаровались в обычном театре, а у нас они нашли тот театр, который на самом деле любят, честный, настоящий. То есть со слышащими мы разобрались, а вот глухие не понимают, зачем им идти, они не очень привыкли тратить деньги на досуг, они не информированы и мало читают, потому что знают мало слов. Большинству из них театр сложен для восприятия. Это все привело к тому, что я начал думать о том, как сделать театр массовым», — объясняет Сергей.
«В процессе обсуждения мы поняли, что в основном решается проблема физической доступности в театре для инвалидов-колясочников — установка пандусов. А для глухих людей (в России, по данным Всероссийского общества глухих 2019 года, около 13 млн людей имеют проблемы со слухом, 300 тыс. из них — глухие — прим. ТАСС) ничего не предусмотрено. Глухие выпадают из спектра общественного внимания, поскольку внешне не скажешь, что у него есть инвалидность, и многие считают: да, глухой — проблема, но в целом — это окей», — объясняет сооснователь проекта.
«В школьные времена они ходили в обычный театр, на детский спектакль, как правило, постановки по произведениям Пушкина и Лермонтова. Они смотрели и, естественно, ничего не понимали, потому что не слышали, где-то им пытались переводить, и тогда если они смотрели на переводчика, то не смотрели на сцену. Из-за этого опыта они не понимали ценности театра в своем большинстве. Они не социализированы, плюс плохое базовое образование, из-за чего книги они почти не читают, и процент грамотных глухих очень мал», — объясняет Сергей.
«Нет инструмента, который устроил бы всех: и чтобы глухим было удобно, и чтобы зрителям это не мешало. Наши худруки часто говорят о том, что бегущая строка с субтитрами отвлекает, а если ставить дополнительно переводчика, то это будет мешать другим зрителям. Так или иначе слышащим будет мешать эта опция для глухих», — говорит Бидный.
«Мы хотели сделать приложение, которое бы выводило субтитры спектакля на экране смартфона. Мы предполагали крепить гаджет специальным держателем на уровне глаз. Это сродни субтитрам на экране телевизора, когда мы смотрим что-то на иностранном языке. Это не очень легко сперва, но со временем приобретаешь привычку. Мы заливаем на свой сервер полностью субтитрированный спектакль, уже адаптированный, с ремарками, указанием того, какой персонаж говорит, чтобы это было максимально понятно даже далекому от театра и текста произведения зрителю», — объясняет Сергей.
«Первый тест приложения прошел в воронежском Театре драмы. Спектакль „Метель“ по повести Пушкина посмотрел глухой зритель и понял его сюжет. И получил удовольствие от происходящего на сцене, от игры актеров. Он не читал до этого произведение. Для чистоты эксперимента мы попросили его рассказать, что он понял, и он понял весь сюжет, практически, кроме одной вещи. Есть такой момент, где героиня обвенчалась в церкви с незнакомцем, а потом не могла встречаться с другими мужчинами и выйти замуж, потому что она уже обвенчана. Он не знал, почему так. Вот этого культурного бэкграунда у глухих, как правило, нет. Поэтому мы придумали, что в этом приложении должно быть либретто, как в опере, рассказывающее о таких нюансах», — отмечает Сергей.
«Мы поняли, что к этой социальной инициативе нужно привлекать государство. Подали заявку на грант в Российский фонд культуры (РФК) на пилотную версию проекта, провели переговоры с МХТ им. Чехова, с РАМТом и с Театром кукол Образцова. И мы надеемся, что этот проект, в случае поддержания нас грантодателем, станет флагманом, на который мы сможем ссылаться и двигаться дальше. В наших планах ежегодно подключать к приложению по 50 российских театров в крупных городах, где много глухих», — говорит Сергей.
«Доступность театра для глухих людей сотрет некоторые барьеры между глухими и слышащими. Я получаю колоссальное удовольствие, когда я вижу, как в зале сидят и слышащие, и глухие люди, и смеются, и плачут в одном и том же месте. И в этот момент они понимают, что граница эта стирается. То, что меня действительно вдохновляет, — это возможность обогатить мир и с помощью новых коммуникаций. И разрушить барьеры, которые мы сами строим», — говорит Сергей.
«Мне хотелось создать что-то одновременно утилитарное и красивое, что будет добавлять пользы и радости в быт человека, при этом я много размышляла на тему благотворительности, ее форм и смысла. И тогда родилась идея проекта Pure sense на пересечении нескольких важных векторов: любви к парфюмерии, стремления создавать что-то полезное и желания влиять на качество жизни людей. Мой первый опыт времяпровождения без зрения случился в Петербурге пару лет назад, в проекте „Мир наощупь“. Экскурсия в тотальной темноте длится час, за который вы успеваете побывать в разных симуляторах пространств (гостиная дома, улица, парк и т. д.) и попробовать жить, полагаясь на кинестетические ощущения и слух. Больше всего меня впечатлило пространство „рынок“, где можно было трогать фасолевые бобы, подобно Амели, и по запаху определять фрукты и специи. Именно тогда я впервые обратила внимание, как усилилось обоняние в отсутствие зрения», — говорит Екатерина.
«В России, где, по самой оптимистичной статистике, около 300 тыс. незрячих, из них трудоустроены всего 2%, хотя более 80% получают высшее образование. Тогда я стала задумываться, что они могли бы создать в парфюмерной индустрии что-то за гранью нашего повседневного восприятия. Этот опыт в перспективе привел меня к идее проекта Pure sense», — вспоминает основательница проекта.
«Парфюмер всегда начинает с идеи. Размышляя над концепцией ароматов Pure sense, я в течение месяца задавала своим знакомым вопрос: „Каких состояний, на ваш взгляд, больше всего не хватает современному человеку? А каких не хватает лично вам?“ Интересно, что большинство людей называли одни и те же состояния — спокойствия, радости, свободы, гармонии, уверенности, вдохновения… И тогда я дала собранный список своим ребятам, попросив их выбрать состояние, которое им больше всего откликается, и придумать для него ольфакторный ряд (картинку-ассоциацию, воспоминание)», — говорит основательница бренда.
"Я искренне верю в то, что за каждым великим человеком есть продюсер, тот, кто в него поверил, кто создал для него творческую среду, в которой он смог бы проявлять свой талант. Сейчас я, по сути, продюсер современных парфюмерных художников. Я старалась дать им простор для творчества и полную свободу в выборе компонентов для ароматов. Например, Александр, автор Serenity, абсолютно удивительный. Он не видит с рождения, говорит на восьми языках, ведет активную жизнь — преподает русский язык и литературу китайцам, путешествует по регионам России, изучает культуру, песни, быт, кухню. Он стал автором самого гурманского нашего аромата, напоминающего уютный сливочный кокон с нотами сухофруктов, корочек помело, бергамота, марципана и бобов тонка", — рассказывает Екатерина.
«Я делала Pure sense на собственные средства, и поэтому наш запуск не был таким масштабным. Я ребят не ограничивала ни в чем в плане компонентов. Это достаточно расточительно, но, поскольку у меня не было опыта в создании бизнеса, я решила вложиться в максимальное качество продукта и упаковки. Сейчас я бы по-другому распределила ресурсы. Молодому предпринимателю я рекомендую хотя бы половину бюджета вкладывать в маркетинг», — говорит создательница бренда.
«Наш путь начался с поддержки различных шоурумов и салонов красоты, с владельцами которых я договаривалась напрямую. Продажи в салонах для нас не сработали, их клиенты крайне вяло покупали наш парфюм. Тогда мы переключились на амбассадорство. Среди популярных девушек, которые рассказали о нашем парфюме, были певицы IOWA, Сати Казанова, Сюзанна Варнина и ведущая Яна Чурикова. После того как мы начали активно вести соцсети, получили много положительной обратной связи от тех, кто приобретал парфюм, — практически все люди говорили, что ароматы вообще ни на что не похожи, это целые парфюмерные повести, которых они раньше не встречали», — отмечает Екатерина.
«Ароматы-состояния удивительным образом отражают то, что происходит у вас внутри. Например, одна девушка рассказывала, что она обожала Inspiration и Serenity, но не понимала Freedom, пока не развелась. После развода у нее случилась трансформация, и она полюбила этот аромат, который стал для нее символом свободы. Кто-то говорил, что Serenity — „вино из одуванчиков“ — пойманное и закупоренное в бутылки лето», — рассказала Екатерина.
«На мой взгляд, бизнес уже не может изолироваться от происходящего вокруг и от своего влияния на эти события. Сейчас это очень сложно — мы ощущаем на себе это из-за разницы в курсе валют. Но в социальном предпринимательстве для меня главное то, что оно улучшает жизнь и за него нужно побороться. Цены на зарубежный парфюм будут расти, поставки — сокращаться. Поэтому нам бы очень помогла поддержка государства и инвесторов, чтобы вывести проект на всероссийский масштаб — создать больше возможностей для развития талантливых незрячих людей и сделать так, чтобы жители России видели, что российский парфюмерный бренд может быть не менее качественным, чем мировые звезды нишевой парфюмерии», — надеется Екатерина.